Мифы и реальность ЛДНР

Фото: globallookpress.com

В сегодняшней жизни русского Донбасса можно чётко выявить два вектора — пропагандистский и реальный. Так, с одной стороны, «мы идём в Россию», «республика состоялась», «доктрина «Русский Донбасс», с другой — закрывающиеся шахты, многомесячные долги по и без того нищенским зарплатам, отток населения. И словно рельсы донбасской железной дороги, эти два параллельных вектора идут одним путём, но крайне далеки друг от друга. Говорят, геометрия Лобачевского и Римана допускает пересечение параллельных прямых в зависимости от поверхности, потому хотелось бы верить, что и в многострадальном Донбассе теория когда-нибудь подружится с реальностью.

Пересохший символ

На Крещение в ленте одной из социальных сетей мне попались жизнерадостные фото одного знакомого из ЛНР, искупавшегося в проруби. Этот неиссякаемого оптимизма парень на деле довольно непростой судьбы человек — русский, родом из Латвии, где годами боролся за ущемляемые права своего народа и выдавливаемый отовсюду русский язык. Едва началась война в Донбассе, приехал добровольцем защищать соплеменников и нашу уникальную Русскую цивилизацию от бронированного блицкрига украинской выруси. Воевал до 2018 года, а после, когда его подразделение попало под очередную пертурбацию и расформирование, банально устал от всей этой неразберихи и отсутствия внятных перспектив и уехал в Россию. Однако тут оказалось не всё так просто, как хотелось бы: в родной Латвии парня ждал срок за наёмничество (так это государство толкует русское добровольчество), а российского гражданства у него не было — он же не из Донбасса родом.

В итоге русского добровольца наши доблестные службы взяли и собрались уже было экстрадировать по запросу «братской» Латвии, да прогрессивная без кавычек общественность навалилась разом, и его выпустили, предварительно выдавив в ЛНР. Дабы не смущал многонациональный российский народ, который ни с кем не воюет и у которого, понятно дело, мирное небо над головой.

Как говорится, история — хоть кино снимай, хоть романы пиши. Ну, так вот, увидел я жизнерадостные фото у крещенской купели, да места не признал. И поинтересовался, где он окунался-то? Знакомый ответил, что в Краснодоне. Я удивился немного, зная, что он обитает в Луганске, — далековато всё же. Рассказал, как сам окунался на Крещение в луганском озере Восьмёрка в парке Горького. Вспомнил, как там бодро и с огоньком проходило таинство, под музыку казачьих фольклорных ансамблей, при большом стечении народа, обогревавшегося и переодевавшегося в армейских палатках. «А оно высохло», — было мне ответом.

И вот это «оно высохло», к сожалению, является очень точным символом сегодняшнего страдающего Донбасса. О надвигающейся на регион экологической катастрофе, в том числе о высыхающих и об отравленных водоёмах ИА «Новороссия» уже подробно писало, равно как и о взаимосвязи оной с крахом угольной, да и в целом промышленности в народных республиках.

Люди уходят

Впрочем, и прочие показатели ЛДНР оптимистичны только в бодрых отчётах местных властей. Ну а народ Донбасса, как это принято говорить, голосует ногами: по имеющейся информации, 35–40% получивших российское гражданство местных жителей в возрасте от 27 до 35 лет уехали работать в Россию. И на оставшихся полуживых, на треть мощностей работающих предприятиях уже не знают, кем заменить квалифицированных специалистов. Не зарплатой же в 15–18 тысяч рублей, которую выплачивают долями с задержкой в два-три месяца, а то полгода, кого-то привлекать! И если в ближайшее время руководство ЛДНР вместе с российскими кураторами республик на найдут способа, как реанимировать жизнь на подконтрольной им территории, то эти уехавшие вряд ли вернутся. И некогда процветающий промышленный край перейдёт грань, за которой возвращение к жизни будет просто невозможно.

Понятное дело, что подобное тотальное обезлюживание роковым образом сказывается и скажется ещё фатальнее на обороноспособности русских донбасских анклавов. Реклама службы по контракту в Народной милиции звучит в городах и населённых пунктах ЛДНР повсюду, включая общественный транспорт. Однако народ не торопится. Поскольку не жаждет сидеть на позициях мишенью для украинских снайперов или потенциальной добычей для жаждущих крови натасканных натовскими спецами диверсантов. Без права на ответку. Без права решать тактические задачи на территории, занимаемой противником. С правом только светить зелёной каской и броником на пропагандистских ресурсах, отчитываясь о том, как бойцы мужественно выполняют Минские соглашения.

Регулярно просачивающиеся в информационное пространство истории о том, как боец Народной милиции подорвался на мине и стал инвалидом, а потом его уволили задним числом, чтобы не лечить за счёт государства, уже стали притчей во языцех. Да и рисковать собой за 18 тысяч рублей плюс боевые, которых в последнее время толком и нет, мало кто хочет. После второго «Минска» идейные ждали год, два, три, а потом просто перегорели и ушли устраивать жизнь своих на время осиротевших семей.

Некоторые телеграм-каналы, если довериться им, сообщили, что на объявленные республиками военные сборы явились от силы от 10% до 15% резервистов. И, зная реалии донбасских недоармий (и это отнюдь не уничижительная характеристика, особенно ребят, ежедневно рискующих собой на позициях, а та же реальность, ибо опять же во имя безальтернативных Минских соглашений ЛДНР запретили иметь полноценные армии, навязав какие-то маловнятные народные милиции), можно вполне себе поверить таким цифрам. Чтобы перекрыть образовавшийся недокомплект личного состава, в Донецке и Луганске с высоких трибун даже заговорили о возможности перехода к призывному принципу формирования собственных вооружённых сил, однако скептики предположили, что не поможет и это: молодые обладатели красных паспортов просто уедут за ленточку. А вытащить их из РФ повесткой не получится. Чего стоит такая повестка для РФ, так официально и не признавшей ЛДНР?

Заблудившийся поезд

И вот на фоне подобной тотальной безнадёги в начале года, казалось бы, появилось что-то живое и жизнеутверждающее. В частности, информация о том, что «Донецкую железную дорогу» и «Луганскую железную дорогу» намерены объединить в единый концерн «Железные дороги Донбасса». И что даже пользователи на местах заметили, как вагоны начали перекрашивать и наносить на них новый логотип. Ожидается, что работать в едином порыве донбасские железнодорожники начнут уже с февраля этого года.

Хорошая новость? Конечно! Потому как существование на трети единого региона двух непризнанных государственных образований — это откровенный идиотизм. И ещё больший идиотизм — таможня между ними, пересечь которую с началом COVID-ограничений простым смертным практически невозможно.

Значит, ура? Глядишь, и оговорка ростовской журналистки на прямой линии с Владимиром Путиным про «Республику Донбасс» окажется не просто оговоркой.

Значит, да не очень. Потому что «очень» в ЛДНР в последнее время как-то не складывается. На сегодняшний день ЛЖД и ДЖД перевели на трёхдневную рабочую неделю, чтобы, значит, платить меньше. Потому как и прежние зарплаты железнодорожникам, недотягивающие до размера в 10 тысяч рублей, платили со скрипом, дробя на две-три части, а ещё полгода назад, как практически повсюду в республиках, задерживали по несколько месяцев. В итоге народ побежал — кто-то в Россию, кто-то на Украину, кто-то просто из профессии. И сейчас на некоторых участках железнодорожного пути в ЛДНР специалистов просто не осталось.

А ведь ещё в сентябре 2019 года глава ДНР Денис Пушилин заявлял о том, что уже в 2020 году у республики появится железнодорожная связь с РФ, в частности с Москвой и Санкт-Петербургом. Тогда все радовались и в воздух чепчики бросали, и лишь немногие скептики, в их числе я, выслушавшие начиная с 2014-го много подобных прекрасных анонсов и обещаний о превращении народных республики в одни большие Нью-Васюки, коротко заметили, что «пусть сначала появится». И железнодорожная связь с РФ так и не появилась. Впоследствии говорили, что инициативу свернула Москва, опять же по причине всё того же безальтернативного «Минска». На деле причина, возможно, была в другом, но итог, как говорится, нагляден.

И я не знаю свой маршрут,
Хотя дорогу правил я.
И мне не важен ответ на вопрос,
Даже если он касается меня.
Я помню массу всяких нот,
Советов, доводов, причин,
Но мой поезд едет не туда —
Я вместе с ним.

Так очень давно пел Константин Кинчев, который на территории Донбасса боится выступать, потому что статус региона и по сей день неясен. А вот жителям Донбасса приходится жить в этом неясном статусе. Уже скоро семь лет как. Может, пора уже перевести стрелку, чтобы направить поезд в правильном направлении?